Ж. Хачатрян, Э. Петросян: КАЛЕНДАРНЫЕ ОБРЯДЫ И ИГРЫ

[avetik]

Женя К. ХАЧАТРЯН, Эмма Х. ПЕТРОСЯН
Институт aрхеологии и этнографии
Национальной Академии Наук РА

КАЛЕНДАРНЫЕ ОБРЯДЫ И ИГРЫ АРМЯН АМШЕНА
Конец XIX – начало XX вв

Жизнь каждого общества состоит из праздников и будней, причем каждый праздник становится как бы моментом, после которого он старается начать какое-то новое дело, получить новый импульс в жизни. Поэтому праздника ждут, к нему готовятся.
В праздничной культуре можно выделить праздники календарные и ситуационные, как например свадьба, похороны, вызов и прекращение дождя, и государственные. Каждый из них имеет традиционный сценарий, в рамках которого возможна импровизация. Но все же, как показали исследования многих этнографов, в празднике наибольшее место отводится традиции.
Обряд и народный театр занимал немалое место в общественной жизни амшенских армян. Истоки их восходят к глубокой древности, и они частично дошли до нас, поскольку секуляризация привела к забвению многих элементов. Но все-таки еще в 60-ые годы XX в. можно было записать некоторые этнографические данные о ритуальной жизни региона.
Календарь представляет собой один из важнейших разделов народной культуры и является ориентиром всей сложной системы ритуального поведения в рамках годового, сезонного, недельного, суточного времени циклов. Поэтому мы сочли нужным привести все, даже отрывочные данные, которые помнили информанты, включив некоторые данные, опубликованные А.Мурадяном фонды Б.Г.Торлакяна и Ж.К.Хачатрян, которые хранятся в архиве Института Археологии и Этнографии Национальной Академии Наук Республики Армении..

Новый год – Каланд – Рождество Христово

Центральное место всего зимнего цикла праздников занимают святки: от кануна Рождества-Каланда до Крещения. Обряды Нового года и Рождества (1 – 4 января) занимают небольшой интервал, и в последние годы часто трудно было разделить когда отправлялся тот или иной обряд.
Основные элементы новогодне-рождественского праздника: зажигание ритуального огня, ритуальная трапеза, предсказание будущего, гадание и магические действия с целью достигнуть благополучия и изобилия в семье. Новый год амшенцев совпадал с современным юлианским календарем. Они помнили о том, что когда-то справляли календы, и в 60-е годы жители села Айкадзор (фонд Ж.Хачатрян, инф. Гукасян Вардан), поздравляя друг друга, говорили: “С Новым годом и с добрыми Календами!”
Рождеству по юлианскому календарю предшествовала неделя памяти святителя Василия Великого-землепашца. В народном каледаре первый день января известен как Васильев день, поэтому на астрономический Новый год - 1 января приходился пост и был обычай встреьать этот день в семейном кругу. Стол был уставлен всевоз можными блюдами, разрешенными в пост. Особое значение имело их число: оно имело сакральный смысл и предпочтение отдавалось семи разным видам, в числе которых преобладали зерновые и запеченая в тесте тыква.
К Рождеству “за 2-3 дня до праздника в пекарне заказывали печенье семи видов. Дома пекли специальное печенье по числу членов семьи и в одну из них запекали монетку “на счастье” (фонд Б.Торлакяна, т. 4, с. 238) Вечер (после захода солнца) амшенцы отмечали ритуальной семейной трапезой. ‘’На стол ставили воду в кувшине, четыре зажженные свечи, причем следили, чтобы они горели до утра. Вместо елки, которую начали ставить с 1900 года, делали праздничное дерево, которое должно было принести счастье. На ветку оливы насаживали слегка расщепленные орехи, на нее также вешали сушеный инжир, яблоки. (По-видимому, ветку втыкали в ритуальный хлеб, как это было принято у понтийских греков – Э.П.). Обязательно ставили на стол отварные кукурузные зерна с изюмом, кашу (арма) из молотой кукурузы с молоком и подсолнечным маслом, которую при подаче поливали кислым молоком. Обязательным был пшеничный хлеб, пирог с запеченой тыквой, фасоль. Сухие фрукты с медом, орехи, яблоки украшали праздничный стол”. Б.Торлакян утверждает, что монетку втыкали в одно яблоко, его разрезал глава семьи, а ребенок раздавал дольки. Кому попадал кусочек с монеткой, то считалось, что счастье выпало ему (фонд Б.Торлакяна, с.226. Однако трудно понять, каков был размер долек, поскольку всем в семье могло не хватить.)
По полевым данным (фонд Ж.Хачатрян, с. Айкадзор, инф. Вардан Гукасян) яблоки в подносе ставились на стол по числу членов семьи, и в одно из них хозяйка заранее втыкала серебрянную монетку. Каждый брал по яблоку и надеялся, что монетка выпадет ему. Тот, кому она выпадала, считался на весь год счастливым и удача должна была сопровождать его во всех делах. В то же время считалоь, что он принесет удачу той семье, к которой он утром войдет первым. (Там же) В русских обрядах он назывался полазником. Вера в первого посетителя сохранилась и в наши дни.
Утром полазник шел за водой и заполнял в доме всю порожнюю посуду. В его обязанность входило кормление скота обрядовой пищей. Надо было пойти в хлев, бросить горсти зерен по углам и вдоль, обсыпать и покормить вареной кукурузой и мамалыгой каждую скотину, чтобы много было приплода, ударить новым веником каждое животное, поздравить его, приговаривая магическую формулу:”Ал парин, дул парин, хет ачар, эк тузик’’(в заклинании, которое трудно перевести, упоминались бык и корова и пожелание благополучия) (фонд Б.Торлакяна, т. 4, с. 290; фонд Ж.Хачатрян, там же) Целью обычая было обеспечить в новом году урожай зерновых, плодовитость скоту и здоровье людей.
Народ верил, что события, происшедшие на Новый год и в канун Рождества определяют ход событий на весь год.
Важное место в распорядке праздника занимали игрища, которые были обязательны именно в этот день и в иное время года их не положено было разыгрывать. Они являлись тем, что принято называть фольклорным театром. Некогда они были ритуальным действом с развернутым сюжетом, с пением, музыкой, танцами. Однако, для большинста таких игр к моменту их фиксации (конец XIX – начало XX в.в) обрядовая приуроченность стала неясной и только сравнительно-типологическое сопоставление с традициями других народов позволило понять некоторые элементы. Поэтому праздник стал делиться на две части – ритуальную и игровую.
В записанном нами материале наблюдается переход разыгрываемых сюжетов из обряда в обряд и скольжение их по календарю. Это с одной стороны отражает процесс ослабления их связи с обрядом, а с другой – является свидетельством семантического сходства календарных, семейных и окказиональных обрядов. И не случайно, что многие те же театрализованные игры амшенцев встречаются как на Рождество, так и на Масленицу и Свадьбу. Брак, свадьба, плодородие – основные мотивы всех игр.
“В канун Нового года (31 декабря) когда вся семья была в сборе, грелась у очага, вдруг раздаваля громкий стук в дверь. Она открывалась и кто-то кидал в комнату на веревке мешок с камнями. Человек за дверью держзл мешок за веревку, но не покзывался.
В доме начинался переполох, смех, суматоха, тянули веревку, но снаружи ее крепко держали. Как только отпускали, человек за дверью затягивал мешок к себе. Через некоторое время он снова кидал мешок в комнату, и все повторялось сначала и так несколко раз, пока хозяева не заполнят мешок орехами, фундуком. “Невидимка” тянул мешок к себе и удалялся неузнанным. (А.Мурадян, ук.раб., с.120-121).
Другая ритуальная игра имела место утром Нового года. “Двое парней шли молча: один поднимался на чердак, где обычно были норы мышей. В руках у него была палка (топор или камень) и начинал стучать по перекладинам чердака или по верхней части двери. Другой (А.Мурадян не указал, снаружи или бнутри дома находился парень – Э.П.) снизу спрашивал: “Что ты делаешь?” Верхний отвечал:”Изгоняю мышей”. Нижний спрашивал: ”Куда их гонишь?” Верхний отвечал: “В Стамбул (мог также назвать имя человека, которому хотел нанести вред).”
Снова раздавалось постукивание и снизу спрашивали:”Что ты делаешь?” Отвечали:” Изгоняю болезни”. Нижний спрашивал: ”Куда пошлешь?” Верхний отвечал, называя какое-то дальнее место. Так при помощи вопросов и ответов из дома изгонялось все, что могло принести вред семье (там же, с.122).
Подобная обрядовая игра с изгнанием нечисти имела место почти во всех армянских регионах в один из дней первой недели Великого поста.(Э.Петросян. Боги и ритуалы древней Армении, с.55.)
В среде амшенцев, как и всех армян, утром Нового года было принято “запугивать” неплодоносящее дерево. Двое парней молча шли в сад к дереву, и один из них замахивался топором, говоря: “Если не будешь плодоносить, срублю.” Другой заступался: “Не руби, будут плоды.” Так повторялось три раза. В тот год дерево обязательно плодоносило.” (А. Мурадян, ук.раб., с. 125)
Наиболее распространенным народным представлением в среде армян всех регионов, в то числе и амшемцев, было разыгрывание сценки с ряжением в супружескую пару. В Верхнем Лоо (фонд Ж.Хачатран, инф.Такмазян) обычно утром нового года собирались подростки, молодежь, в числе которых было трое парней – возглавлявших процессию. Один был наряжен женихом, другой – невестой, а третий был сопровождающий с сумой для складывания продуктов. Все были одеты в старье и так, чтобы их никто не узнал.
Процессия двигалась по селу с песнями, плясками, заходя в дома с поздравлением. Пришедшие раскидывали в разные стороны пшеницу и ячмень. Супружеская пара начинала плясать, допуская непристойные шутки и жесты, разыгрывая любовную сцену. Хозяева радовались и выносили подарки: орехи, яблоки, груши, каштаны. Все складывалось в мешок.
После обхода села, молодежь собиралась на трапезу, приглашая также друзей. Если продуктов было очень много, то часть продавали.
Обычно в Сочи (там же.) на Рождество юноши собирались в небольшие группы и ходили по домам с поздравлением. Они пели “Алилуйя”, благословляли младшего мальчика семьи. Взамен хозяева одаривали деньгами и едой. Деньги обычно шли на благотоворительные цели – в школу или сиротам.
Приведем несколько вариантов театрализованной сценки под названием Папи хах (Игра в Деда), разыгрываемой в селах.
В Верхних Эшерах (там же, инф. Нвард Карагезян) на Рождество рядились в Деда, Невесту, Жениха, Арапа (негра), Юношу и Доктора. В состав группы входил также игрок на кямани. Все роли исполняли парни. Они были одеты в старье, часто в одежде наизнанку. Только все лицо Арапа было вымазано сажей.
В один из домов села приходил (заранее договаривались с хозяином о согласии), опираясь на палку, Дед. Хозяин спрашивал: ”Что тебе надо?”. Дед просил выделить грядку для посадки кукурузы. Хозяин говорил: “На, вот столько земли тебе! ” и очерчивал на полу круг. Дед же старался палкой “копать ямку”.
Дед звал свою невесту Гюлизар. Она тоже приходила с палкой. Вместе начинали “копать ямку”. Действие сопровождалось комическими телодвижениями и размахиванием во все стороны палкой. К ним на помощь приходил с палкой Арап. Он был возлюбленным Гюлизар. Дед, Жених, Юноша, Арап и Гюлизар начинали под сопровождение игры на кямани плясать Кочари.
Вдруг во дворе раздавался выстрел, и Арап падал замертво. Невеста начинала причитать над телом. Через некоторое время появлялся Доктор, который старался “лечить”. Он тормошил Арапа, переворачивал, прикладывал ухо к груди, тряс его за руки. Наконец Арап оживал, и все радостно плясали. Хозяин дома давал деньги, еду, и свита с ряжеными уходила продолжать представление туда, куда были приглашены.
К сожалению, информант не помнила, каковы были функции Жениха и Юноши. Понятно, что Жених был женихом Гюлизар. Вероятно, до появления Арапа разыгрывалась любовная сцена. Но это лишь предположение, основанное на типологическом сопоставлении подобного рода сюжета у других народов. Во всех случаях, у армян ни в каком регионе на записана игра Папи хах.
Два варианта записаны в селе Мцара. Первый вариант рассказала Цараберт Кочканян ( там же.)
‘’На Рождество парни ходили по домам распевая “алилуйя”: ‘’Поздравляем с праздником, благословляем невесту и жениха”. С ними были ряженые в Деда, Невесту, Жениха, Арапа. Дед был одет в тулуп наподобие накидки священника. К спине был приделан горб, голова обернута тряпьем наподобие башлыка, приклеевали накладные бороду и усы. Обут он был в лапти, цветные носки и опоясан.
Одежда Арабп была немного иной. Он одет был в старье, а лицо обмазано сажей из-под дна сковороды. Сажа сходила не так быстро. Только видны были белые зубы (по всей вероятности губы обмазывали белой пастой как исстари в цирке гримировались клоуны). На голову надевали турецкую феску, обували в лапти.
В невесту рядился юноша. На нем было платье с поясом, на который повязывали передник, а поверх накидывали чуху. На голову тоже надевали феску, обвязывая платком. Невеста все время прикрывала лицо руками.
Жениха играл юноша с накладными усами, но безбородый и хорошо одетый. Остальная свита была в рванье и тряпье, одежде наизнанку.
Свита останавливалась у одного из домов, стучалась в дверь. Хозяева открывали и приглашали войти. Свита плясала, кривлялась, некоторые играли в бабки, разными выходками забавляли зрителей - членов семьи и соседей.
Появлялся Дед. Он просил всех расширить площадку, чтобы заставить плясать невесту. Потом сам начинал плясать, широко раскинув в стороны руки. В танец включались все ряженые. Через некоторое время Дед заявлял: ”У меня есть невеста, приведу ее, пусть и она танцует”. Невеста сначала упрямилась, немного приоткрывала лицо и снова закрывала руками. Все вместе продолжали плясать.
Кто-то из ряженых прятал невесту. Жених в отчаянии начинал ее искать. Наконец находил и снова плясал с ней. К ним подключались свита и все присутствующие.
Хозяева благодарили и давали разные продукты: отварных кур и яйца, гату, печенья и многое другое. Парни все вместе собирались у кого-то в доме и пировали. Денег давать было не положено”.
Второй вариант рассказал Галуст Пайяйян.
“Участвуют трое парней. Один из них наряжается Дедом, другой Арапом, третий – Невестой. Все одеты в старье. Только лицо Арапа обмазано сажей, а зубы, точнее губы, - белой пастой.
Все внезапно, без предупреждения вваливались в дом одного из сельчан, чаще зажиточного.
Дед говорил: “Освободите (дайте) нам место, мы должны плясать!” и ряженые занимали самую большую комнату в доме.
Дед, Невеста начинали танцевать. К ним присоединялся Арап. Он разыгрывал с Невестой любовную сцену: обнималт, старался поцеловать и под конец они вместе убегали. Но Дед ее похищал, приводил назад и начинал с ней плясать. Так повторялось несколько раз.
Хозяева одаривали юношей продуктами”.
Третий вариант театрализованного действа назывался Арси хах (Игра в Невесту). Записан в с.Цебелда от Пайцар Гарамян (Там же.).
Обязательно играли парни. Девушки и женщины не имели права участвовать. Одного из них наряжали Невестой, другого Стариком (Дедом), третьего в Крестного отца. Несколько парней составляли свиту, одетую в старье и тряпье. Иногда рядились в священника.
На Невесту вместо фаты накидывали рыболовную сеть. Старик был женихом. Ему на спину и на живот привязывали подушки, голову повязывали тряпкой наподобие чалмы, прикрепляли накладные бороду и усы из конопляной пакли. Все лицо обмазывали сажей, в руку давали палку. Старика и Крестного отца одевали во что попало, в старье.
Процессия шумно шествовала по улице, сопровождаемая музыкантами, толпой детей и взрослых. Заранее была договоренность с одним из сельчан на разрешение у них в доме разыграть сценку. Без разрешения приходить на полагалось. Наконец подходили к намеченному дому. Первым входил Старик и просил хозяев: “Можно ли у вас начать посадку на грядке?” или “Можете ли вы выделить нам место для грядки?”
Хозяин говорил: “Берите, даю.”
Старик палкой очерчивал большой круг, просил музыкантов играть и начинал плясать. Через некоторое время он требовал: “Приведите невесту!” Но та кривлялась, отнекивалась. Но как узнавала, что ее жених старый, обижалась и убегала (пряталась за зрителями).
Старик предлагал: “Я куплю тебе шелка.” Он еле стоял, качался, опираясь на палку и продолжал просить: “Я куплю тебе платье, туфли, шаль и носки, кольцо, браслет”.
Свита подзадоривала Невесту, плясала вокруг нее, стараясь ввести ее в круг. Наконец Невеста соглашалась, начинала плясать со Стариком, обниматься. Разыгрывалась любовная сценка. Все делалось ради шутки.
Если рядились в священника, то комично разыгрывали сцену венчания.
Хозяин давал яблоки, сушеные фрукты, отварной горох. Если он состоятельный, то одаривал и деньгами”.
Информант в конце рассказа добавил: ”Все это делается ради развлечения” (там же.)
Если проанализировать все варианты ‘’Игры в Деда”, то можно отметить несколько общих мотивов: выделение участка для посадки, похищение (‘’изчезновение”) и свадьба. Ни один из них не связан с христианской обрядностью Рождества Христова за исключением того, что процессия пела ‘’Алилуйя” или просто поздравляла всех. Поэтому можно полагать, что Игра в Деда имеет более древние истоки. В других регионах Армении тоже разыгрывались небольшие сценки. Там, как у большинства индоевропейских народов был типологически схожий сюжет, где главным действующим лицом был ряженый в козла или козу, а основными мотивами – “смерть и воскресение”.
Возможно, амшенские армяне, которые жили в тесном контакте с понийскимн греками, некоторые элементы заимствовали у них. Так, у армян XIX в. мы не встречали почитание Св.Василия-землепашца за исключением того, что на Рождество выпекали из теста куколки, которые армяне Джавахка называли асил-басил, т.е. Василий. В то же время общим для всех греков является организация на Святки маскарадных шествий. “Рядились в звериные маски (верблюда, медведя, козы, барана) и в костюмы традиционных персонажей: невесты, жениха, старухи, мавра, шкипера и т.п. … Во время этих маскарадных шествий разыгрывались сценки, изображающие убийство и воскресение “жениха”, рождение и т.п., т.е. типичные мифические сценки, отражающие в условных образах попытки древних людей при помощи магии повлиять на плодородие природы. (Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы. Зимние праздники, с.326.)
Маскарад или игры ряженых в дни рождественско-новогодних праздников связан с обычаем колядования и календами как первым днем месяца и года. Амшенцы и жители многих регионов исторической Армении тоже Новый год называли Нор тари – Каланд (Новый год – Календы) как и их соседи греки. Все данные свидетелствуют о едином культурном и культовом мире древней Малой Азии, традиции которого сохранились вплоть до наших дней.

Крещение Господне

В среде амшенских армян Крещение справлялось по церковному чину. С утра все шли в церковь на службу, совершали жертвоприношения. По свидетельству информантов, встарину крест освящали в море, пловцы бросались в воду, чтобы достать. Но со врменем, так как каждый пловец старался опередить другого и начиналась борьба в воде за крест, некоторые тонули, то обряд изменили. В церкви стали ставить в священном котле воду и опускать туда крест. (фонд Ж,Хачатрян, инф. Карапэт Василян, г.Анапа.)
На Крещение празднество продолжалось. У церквей собирался народ, начиналось гулянье, которое затягивалось допоздна, ярмарка, все три дня веселились, плясали и состязались в битье яиц.

Сретение Господне

Через сорок дней праздновали Сретение. Во дворе каждого дома зажигали костры и через них прыгали. Костер не тушили, он сам догорал. Пепел костра считался священным. Его накрывали небольшим тазиком, а утром поднимали и смотрели, есть ли изображение копыта или следа какого-либо животного, особенно козла. Если оно было, то год считался удачным.
“По поверью, огонь сжигал все болезни.
Считалось, что когда младенца Иисуса вносили во храм, то дверь была закрыта. Люди зажигали костер, чтобы дверь открыли (фонд Б.Торлакяна, т. 4,)

Масленица

В древности начало Масленицы было приурочено к весеннему равноденствию. Считалось, то именно в этот период происходит борьба зимы и весны (лета). Согласно мифологическому мышлению народа нужно было “помочь” природе. Поэтому инсценировки битв занимали большое место в масленичной обрядности. Все разыгрываемые театрализованные игры с ряженьем и организация зрелищных действ имели скорее сакральный, чем развлекательный характер. Конечно, со временем многое было утеряно, но все-таки народ остался верен традиции.
Масленицу амшенские армяне справляли две недели. Все дни обязателно было накрывать столы, обмениваться визитами, приветствиями, подарками. Считалось, что как проведешь Масленицу, таким веселым и благополучным будет весь год. Обязательной, ритуальной пищей были йока и берах. Йоку готовили так: из пшеничной муки пекли три подрумяненых лаваша, потом опускали их в воду, доставали, давали стечь воде, нарезали на куски, смазывали их топленым маслом и снова обжаривали. Берах готовили так: после того, как достали лаваши из воды и наразали на куски. Их начиняли рисом и луком-латуком, защепляли тесто со всех сторон и обжаривали в масле. Последняя трапеза масленичного цикла в воскресенье заканчивалась красными крашеными яйцами. Каждый участник обеда должен был съесть такое яйцо – “закрыть рот”, чтобы через 7 недель на Пасху им же начать трапезу разговения.
Все свадьбы приурочивались к Масленице (фонд Ж.Хачатрян, с. Мцара, инф. Карапэт Кочканян.)
Обе недели были праздничными. По вечерам мужчины собирались у кого-либо дома, рассказывали легенды, сказки, приглашали музыкантов, кукольников, сказителей, пели, плясали. Женщины в свою очередь тоже организовывали посиделки. Две недели жизни каждого села были полностью посвящены искусству.
Но все-таки самым важным днем считался четверг второй недели. В этот день разыгрывалось множество тетрализованных представлений, основная идея которых была “обеспечить” благополучие, хороший урожай и большой приплод скота. Одним из популярных зрелищ были бои животных.
Так, за селом, на току собиралось все село смотреть на бои буйволов, волов, козлов, овнов либо собак. Их организовывали в Сочи, Верхнем Лоо, Цебелде и, видимо, повсеместно в селах с преобладающим армянским населением. Были знатоки, которые животных готовили заранее. Обычно зрители делились на две партии, бились об заклад, загадывали об исходе урожая и т.п. Победа животного прибавляла гордости ее хозяину и сторонникам.
Не менее интересными были петушиные бои. Выбирали петуха с хорошими бойцовыми качествами. Его кормили мясом, оттачивали когти. Особо были известны петушиные бои в Мисхоре. Там дед Лусануш Гюрумян специально содержал и дрессировал черных петухов.
Большое место занимали в быту амшенцев скачки. Их организовывали не только на Масленицу, но и на Свадьбу и поминальную неделю после Пасхи. Ниболее известным местом проведения скачек было село Варданэ, где была большая площадь.
Обычно участвовало не менее 10 юношей. У них были натренированные лошади. Скачки на скорость организовывали так: все всадники выстраивались на одной линиии. Заранее договаривались о пути, который надо преодолеть. Организаторы скачек следили за выполнением условий, давали команду о старте и начале скачки. Победителю давали подарки, чаще всего ткани, платки и т.п. И конечно, победитель считался самым смелым и храбрым, пользовался почетом и уважением.
Другим видом состязания на лошадях было гарцевание, скачки с препятствием. К сожалению, информанты не помнили, какие были приемы.
Но самым популярным зрелищем было еднноборство. О нем упоминают А.Мурадян, Б.Торлакян и все информанты Ж.Хачатрян. Оно имело место почти во время всех праздников, но обязатьным была организация единоборатва (гпчуш) на Масленицу, Свадьбу и на Послепасхальную неделю.
Условия проведения единоборства были одинаковые. Борцу должно было быть не меньше 19-ти лет. Многие взрослые хотели участвовать в борьбе. Это было престижным. Часто состязание шло под сопровождение зурны и барабана, которые начинал играть задолго до начала игрищ, созывая народ. Местом состязания была сельская площадь, куда собирались зрители, занимая места по кругу. Обычно они делились на “болельщиков”, бились об заклад или загадывали желание.
Борцов было несколько, побежденного сменял другой борец. Они были обнажены по пояс. После небольшой разминки и по знаку организаторов, борцы выходили в центр круга, здоровались, шли по кругу, делали танцевальные движения, вращались, старались продемонстрировать себя и заручиться сторонниками.
В конце-концов они схватывались, и начиналось состязание, целью которого было положить противника на лопатки, чем и завершалась борьба. Победитель тот час же поднимал побежденного, они целовались и обнявшись, вместе подходили к организаторам (обычно это были самые состоятельные люди села), опускались на одно колено и требовали подарков. Полученные деньги делили поровну, но победителю дарили также платок. Бывало, что и зрители собирали деньги. Иногда давали овец или 1 – 2 коровы. Информант Петрос Гукасян, житель Сочи, помнил уроженца из окрестностей Трапезунда “пайлевана Хачика”, которого никто не мог положить на лопатки.
Иногда разыгрывалось шуточное единоборство барабанщика со своим барабаном. Для этого на полу расстилали ковер и начиналась “борьба”. Победителем всегда был барабан (дгол). В селе Варданэ жил дголчи Багдасар, которого из разных сел приглашали для развлечения (фонд Ж.Хачатрян, г. Сочи).
Трудно определить, когда древнейшая семантика обрядового единоборства была забыта. Известно, что суть борьбы – биться насмерть. Во всех случаях, в этнографии принято считать, что масленичная битва в Четверг (День Громовержца) – это борьба Хаоса и Космоса, Старого и Нового года. Едноборство на свадьбу – битва за невесту рода жениха. Интересно, что до сих пор в народе бытует выражение: “Какая свадьба без драки?!” Скачки и состязания борцов на Пасхальную неделю связаны с погребальными играми, сведения о которых известны из древнегреческих обрядов и издавна бытовали в армянской традиции во многих регионах.
Помимо зрелищных действ, большое место занимали карнавальные представления. Они также разыгрывались на свадьбу, поскольку, как отмечали выше, их семантика была аналогичной.
Один из самых распространенных разыгрываемых образов был медведь. Бытовали театрализованные сценки с ряженьем в медведя и вожака, ритуальные танцы (подробно см. ст. Ж.Хачатрян, Танцы Амшена).
Другим популярным образом была обезьяна. Конечно, обезьяны в Армении не водились, и мы не можем их, как медведя, козла, считать тотемными животными. Но обезьяна, благодаря похожести на человека и способности к подражанию, у многих индоевропейских народов ассоциировалась с актерством (арм. меймунутюн - обезьяничить). Информант Такмазян (Верхнее Лоо) назвал сценку с ряженьем в обезьяну – капики тилки. Рядились на Масленицу и Свадьбу. Специального костюма для обезьяны не было. На спину привязывали большую подушку, на голову повязывали косынку, которая скрывала также часть лица. Исполнитель оборачивался в большую шаль. Сзади привязывали хвост из скрученной жгутом материи.
У обезьяны был поводырь, который приказывал кого-то передразнивать. Он наряжался в вывороченную наизнанку старую одежду, старался скрыть лицо под шапкой, которую низко натягивал на глаза.
Ряженый крутился на месте, кривлялся, плясал, играл в камешки, старался всех рассмешить, порой не подчинялся требованиям хозяина.
Игра не имела определенного финала. Насмешив народ, оба уходили.
Другим видом традиционного масленичного и свадебного развлечения было ряжение двух парней в супружескую пару. Часто на Свадьбу специально приглашали уже известных шутников, чтобы свадьба прошла весело.
Это был самый простой вид народного театрализованного действа. Рядились в старье, старались, чтобы их не узнали. Само действо носило эротический характер.
Подобный вид представления разыгрывался у многих народов. Этнографы характеризуют его как магическое действо, связанное с “обеспечением” плодородия.
В быту многих сел были популярны разные игры. Возможно, некоторые из них некогда были ритуальными, но даже ко времени их записи они уже не бытовали.

Сарник – Джаник

Наиболее простым было устройство для качания на доске, положенной на невысокий камень. На концы досок с обеих сторон садились так, чтобы ноги качающихся доставали до земли . Играющие, приговаривая: “Сарник – джарник”. Возможен был и другой вариант: дети становились на концы доски и поочередно подпрыгивали вверх. Прыжки символизировали идею роста растений. Играли дети – мальчики и девчоки (фонд Ж.Хачатрян, с. Мцара, инф. Карапэт Кочканян).

Тз-з-з

Играли мальчики. Один становился спиной ко всем, согнув левую руку в прикрыв ею ухо. Правой рукой подпирал левую.
Все играющие начинали жужжать, как пчелы, и один из них сильно ударял по ладони, прикрывавшей ухо.
Цель игры – отгадать ударившего. Если отгадывал, то менялись местами. Если нет – игра продолжалась до победного конца (там же).

Чалик фэс

Играют несколько мальчиков на большой площадке. У каждого в руках чалик – палка длиною около 1 метра. Первый играющий старается закинуть палку как можно дальше. Если второй игрок если не сможет сбить палку, то ставит вместо палки свою шапку (фэс) на то место, где осталась его палка. Кто из игроков собъет шапку, тот считается победителем. Игра начинается сначала (там же).

Араси кесма (с)

Играют мальчики 10 –20 человек (четное число). Они делятся на две группы. Для этого плюют на плоский камень и подбрасывают его вверх, предварительно договорившись, кто войдет в ту или другую группу и какая группа станет в очерченный круг, а какая станет за кругом (обороняющие и нападающие).
В центр круга ставят небольшой камень. Цель игры – стоящие за кругом должны войти в круг и наступить на камень. Обе стороны начинают наступать и обороняться, ударяя друг друга ногами. Если обороняясь, игрок прячется за партнера, то он должен выйти из игры. Если кто из наступавших смог беспрепятственно достигнуть камня, то вся группа выходит победителем (там же).

Великий пост

В канун Великого поста старшая в семье женщина тайно вечером делала из крутого теста колесико (чарх), втыкала в него семь перьев и подвешивала к потолку. По истечении недели перо снимали и клали на полку (там же). Фактически это был ритуальный сезонный календарь. Заметим, что колесо было символом солнца.
Первая неделя Великого поста называлась Кокораси шабат. Она очень неблагопиятна для всех видов работ (А.Мурадян, ук.раб., с.113). Возможно, что колесико с перьями тоже называлось Кокорос (Петушок?). Известно, что ряде регионов подобный календарь армяне называли Аклорик, Гогороз, (Петушок). А. Мурадян опубликовал очень важные сведения о функции каждого дня недели (там же, с.113 – 114).
Понедельник – “праздник моли”. Кто будет в этот день работать, моль весь год не переведется из дома.
Вторник – “праздник селевого потока”. Если в этот день работать, то наводнение смоет урожай.
Среда – “праздник волка”. Если в этот день работать, то волк весь год будет таскать скот.
Четверг – “праздник ветра”. Если в этот день работать, весь год ветер будет срывать крыши.
Пятница – “праздник мышей”. Если работать в этот день, то в доме прибавятся мыши.
Суббота – “праздник болезни”. Если работать в этот день, то в доме поселится болезнь.
В других этнографических регионах армян вместо слова ”праздник” (тун) говорили “воскресенье” (кираки). Греческое слово киракос (кириакос) – “владыка”
Почему такое важное значение придавалось Первой неделе Великого поста у армян и у всех индоевропейских народов? “На время Великого поста приходится месяц март – примечательный этап греческого календарного цикла. До принятия юлианского календаря (1 в. до н.э.) им открывался год. Обряды, связанные со встречей нового года и одновременно расцвета, возрождения природы, до сих удерживаются в среде греческого народа. Позже они были сдублированы при встрече нового года 1 января” (Каледарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Весенние праздники, М.,1977, с.328).
Армянский народ этнографических регионов тоже сохранил в верованиях и обрядах память о начале сельскохозяйственного года. Каждый день недели имел свой сюжет, связанный с мифом о превращении Бога Грозы в разные существа (моль, мышь, ураганный ветер, селевой поток, волка) и наказании его сына (стремление сделать его ущербным). И не вдругих этнографических регионах армян вместо слова праздник (тун) говорили воскресенье (кираки). Греческое слово киракос – владыко соответствует прозвищу Бога грозы как Верховного божества (Э.Петросян, ук.раб., с. 49 – 78).
Поскольку в христианской обрядности весь Великий пост – последний период земной жизни и страданий Христа, то это нашло отражение и в обрядах армян: каждую неделю одна из семей заказывала литургию и давала поминальный обед в память усопших своего рода. Иногда объединялись несколько семей для жертвоприношения (фонд Ж.Хачатрян, с.Айкадзор, инф. Вардан Гукасян).
В Страстную неделю начиналась подготовка к Пасхе. В четверг отваривали яйца, а красили в субботу. Яиц красили много: для праздночного стола, для подарков соседям и родственникам, для игр на улицаы. С субботнего вечера (после заката солнца) начиналась Пасха. Каждая семья накрывала стол: ставили плов, молочную кашу, йока, отварную кукурузу, мамалыгу, пшеничный хлеб, разнообразные печенья. Обязательной ритуальной пищей была яичница. И яйца для разговления. Поскольку в причерноморье почти не произрастает пшеница, то пшеничный хлеб входил в разряд праздничных.

Пасха

Воскресенье – день торжественной литургии, поздравлений, трапез. Основным занятием детей и взрослых были игры с пасхальными яйцами. Бились яйцами друг с другом. Чье яйцо разбивалось, его брал победитель. Катили яйца с горки, организовывали единоборства, играли музыканты, народ плясал, радовался окончанию постных дней и Воскресению Иисуса Христа.

Послепасхальная – Помниальная неделя – Мерелоц

С понедельника после Пасхи начиналась Поминальная неделя, которая справлялась один раз в году. В понедельник с утра все село и стар, и млад шло на кладбище. Приходил и священник, который обходил и благословлял могилы. Каждая семья рассаживалсь своим родом, но женщины и мужчины отдельно. Хотя это был поминальный день, но настроение у всех было праздничное. Было много еды: яйца, плов, молочная каша, соленья, лук-латук, фасоль, отварная кукуруза, пшеничный хлеб и т.п., приносили жертвоприношение, но пить спиртное было не положено. Иногда для жертвоприношения объединялись несколько семей. Как правило, мясо раздавали всем.
После трапезы начинались единоборства, песни, танцы до вечера. (А.Мурадян, ук. раб., с.71; фонд Ж.Хачатрян, с. Айкадзор, инф. Вардан Гукасян; с. Мцара, инф. Карапэт Кочканян).
На следующий день шли в соседнее село. Каждая семья несла с собой угощение для общественной трапезы. Собирались сообща, всем миром, ели, но жертвоприношения не приносили. Заранее была составлена очередность посещения соседних сел. С ними продолжались веселье и развлечения – скачки, единоборства, круговые коллективные танцы (фонд Ж.Хачатрян, там же).

Новое Воскресенье – Нор Кираки

После Пасхи следующее воскресенье называлось Нор Кираки. Это был храмовый праздник. Все амшенцы шли на богомолье в храм Св. Арутюн или Св. Спаситель – Сурб Арутюн или Сурб Пркич, который находился в 10 км от Трапезунда. Раньше место у храма было очень покатое, но сельчане объединились и разровняли его. Можно стало расположить более 150 человек. Каждое село имело свое место. Приезжал на богомолье губернатор, местные власти города, жители сел, больные, хромые, одержимые, жаждущие исцеления. Просили “заступничества” святых. По обету совершали жертвоприношения: пригоняли вола, черную овцу, несли красного или белого петуха. Оно должно было избавить от болезни, падежа скота, стихийных бедствий и т.п. Были и благодарственные жертвоприношения. Кто забивал животное, обязательно должен был быть честным и уважаемым человеком в округе.
Жертву три раза обводили вокруг посвящаемого (ради кого совершалось жертвоприношение), кровь животного от надрезанного уха наносили на лоб, руки и язык, а иногда и на темя посвящаемому. Потом животное вместе с посвящаемым три раза обводили вокруг храма и забивали. Голову, ноги, внутренности животного отдавали в храм.
Нор кираки считался очень весел